Башкирская генеалогия
Известно, что в древности у большинства людей и племен бытовала традиция составлять и в произносимой фигуре либо письменной фигуре транслировать от поколения к поколению генеалогию родоплеменной знати и правителей. До возникновения бумажки, по определению, родословные записи делались на бересте, кожах, камнях, стелах и других по традиции применяемых для послания элементах. Если вас интересует уфаген, обратитесь на сайт ufagen.ru.
Традиция составления генеалогий была обширно распространена и у старых тюрков. Знаменитый башкирский просветитель-демократ XIX в. М. Уметбаев в собственной работе «Башкиры» выделял, что для башкира-вотчинника было принципиально понимать 3 вещи:
1) собственное возникновение, т.е. вид;
2) поименное познание и разъяснение звезд;
3) познание преданий и легенд о знаменитых ханах.
Идея М. Уметбаева о первой из нужных для коренастого башкира 3-х вещах позже развил и рассматривал в собственных исследовательских работах эксперт — этнолог Р.Г. Кузеев. «У башкир, как и у иных в прошлом цыганских скотоводческих людей, — сообщал он, — давно был обряд составлять генеалогическую своего рода. В генеалогическую включались участники семейства по мужской линии. Любой член семейства мог прекрасно понимать собственную генеалогическую. Познания в данной области башкиры переходили собственным детям и потомкам. Появление этого обыкновения было соединено, вероятно, с принципом наследственный экзогамии у башкир… Собирание и познание генеалогической предварительно было потребностью продиктованной традициями патриархально — наследственных отношений. Наиболее в точности и тщательно знали генеалогическую (шажере) аксакалы семейства, но, по традициям, и нормальные башкиры должны были помнить имена собственных родственников до 10-15 колена». По мнению специалиста, в древности башкиры — кочевники с целью сохранения в памяти родоплеменной генеалогии и самых важных знаменательных прецедентов объясняли собственное прошлое в основном в поэтичном, зарифмованном виде. Так как генеалогическая в фигуре стиха легче заучивалась и с большими искажениями давалась из поколения в происхождение.
После принятия правоверия и прямо за ним аравийского послания родословные записи у башкир стали зваться аравийским словом «шажере», что в буквальном передвижении на русский язык значит «дерево», в смысловом же передвижении — «генеалогическое» либо «родословная». Р.Г. Кузеев насчет этого сообщает: «Перевод слова «шажере» «генеалогическим» либо «родословием» не истощает того значения, которое есть в реальности. Не является случайностью в историко — краеведческой литературе XIX столетия, где были размещены переводы на русский язык нескольких башкирских шажере, эти письменные памятники указывались по различному: хроникой, преданием, летописью либо просто знаменательной записью. Но ни один из этих переводов невозможно думать четким. Строго говоря, четкий перевод, вероятно, невероятен, в связи с тем что сами шажере ни по фигуре, ни по содержанию не одинаковы. Если одни шажере на самом деле считаются лишь генеалогическими, то иные включают данные, приближающие их к летописям».
В качестве синонимов слова «шажере» башкиры в собственной письменной практике часто применяли также слова «насабнаме», «насапхат», «силсиля» и «хищник». Тем не менее со стародавних пор как правило башкиры сравнительно генеалогических применяли слово «шажере». Это слово твердо утвердилось как в языке народа, так и в академической литературе.
По официальным, внутренним симптомам башкирские шажере делятся на 2 главных вида: нарицательные и нарративные. Первый тип представляет собой перечень мужских имен, размещенных в хронологической очередности по различным фронтам и исходящих из одного совместного корня. На вид он напоминает дерево со многими ветками. Отсюда и наименование «шажере», в переводе с аравийского означающее «дерево». 2-й тип, как правило, также имеет разветвленную цепь имен, а в нем, в отличии от первого вида, присутствуют еще и житийные слова.
Башкирские шажере, как и другие типы письменных монументов, подчинялись трудным проверкам времени. В особенности жестоки обходились с ними в первые десятилетия русской власти, когда все прошлое, старое неправомерно отказывалось, критиковалось и уничтожалось. По повествованиям пенсионеров, в тридцатые годы арабографичные рукописи и старопечатные книжки сотнями и тысячами вывозились из деревень и сжигались. Те, кто ценил историю и дорожил завещанным наследством собственных родственников, зарывали письменные памятники основательно в землю либо спускали на дно речек и морей. Так что, совместно со старыми рукописями и печатными книжками были объединены на нет тысячи старых генеалогических записей. Все-таки, благодаря удачным случайностям, до наших дней дошли около 150-и башкирских шажере. Сейчас они лежат в архивах и библиотечных фондах Уфы, Оренбурга, Казани, Петербурга и Города Москва, и в приватных коллекциях.